Я хотела написать большой пост о том, как мы ссоримся. О том, как он на меня кричит. О том, как я боюсь его в такие моменты. Хотела, и... почти написала. Почти нажала "Отправить". А потом поняла, что это все не то. Что это все - шелуха, и со временем она отделится от главного. Ведь главное - другое.


Он обнимает меня по ночам. Засыпая, он бормочет что-то, адресованное только мне, мне одной. Я люблю спать, прижавшись к нему спиной и обняв его руку, ладонь которой лежит на моем животе. У него наверняка затекает рука в таком положении, но он дышит мне в волосы и иногда прижимает к себе покрепче.


Он любит меня. И я взамен этой любви отдаю ему всю себя, и мне неинтересны сайты знакомств, красавчики в метро и секс по телефону. Мне смешно, когда девчонки в институте говорят о том, что парень должен быть подтянутым, стильным, сексуальным. Они почему-то не вспоминают о таких простых житейских радостях, как понимание, доверие, умение слушать.

А мне белый свет не мил, если мы ссоримся. Осень вдруг теряет цвет, музыка больше не радует и даже не хочется сладкого. Но стоит ему улыбнуться, пойти на мировую, погладить по руке, как я слепну от ярких осенних красок, влюбляюсь в попсу и готова душу продать за эскимо в шоколаде и с орешками.


Мне хочется постоянно говорить ему о любви. Мне хочется постоянно быть с ним рядом. Мне хочется постоянно к нему прикасаться.

Но я сдерживаюсь.

И я стараюсь снова писать в метро. Только у меня не получается. Я пытаюсь, как раньше, запоминать людей, наблюдать, подмечать, улавливать их настроение и мысли. Но не могу сосредоточиться - почему? Куда все делось? Раньше я умела абстрагироваться от собственных переживаний и переносить все свои эмоции на "объект". Теперь не могу. В моем мозгу постоянно крутится это имя, и я все чаще стала вспоминать Алексея. Мне кажется, мы встретимся скоро, столкнемся где-то случайно или будем вместе работать. Не знаю, почему. Раньше у меня не было такого ощущения. Зато раньше у меня была дрожь при мысли о нем. Теперь ее нет. Я, наверное, даже смогла бы не заплакать при встрече.
Мда, больше года прошло. Не отпускает. Бывает, неделями не вспоминаю, а бывает, накатит - и думаю, думаю. И если Дениса нет рядом - труба.

Однажды не заметила я тревожного звоночка. Звоночек тот был не таким громким, как когда он сказал, что не хочет жить со мной, хотя я и тогда ни о чем не задумалась. А этот был тоненьким, робким, и догадалась я о нем лишь сейчас, спустя... сколько? Года полтора. Не хочется листать сейчас страницы дневника, искать, какого ж это числа было.

Мы поссорились тогда. По телефону, кажется. И я разозлилась потом, позвонила ему и в приказном порядке сказала, что завтра мы встретимся и поговорим о наших отношениях.
Как же это меня не покоробило тогда, что он испугался моей резкости, даже... восхитился?! Как могла я тогда радоваться, что нашла к нему подход, что резкий, грубый, бескомпромиссный тон он воспринимает как должное, как желаемое? Квк не подумала тогда, что он-то, в сущности, ведомый, и ему нужна женщина сильная, решительная, властная, а не я, и что он будет искать и искать такую "хозяйку".

Как же я поняла все это лишь сейчас, когда Денис до абсурда болезненно воспринимает любой совет, любое возражение? Когда он считает покладистость главным женским достоинством?

Мда... Из крайности - в крайность...

И все же, все же... Что-то осталось во мне от той меня, боготворившей Алексея.... Лешку... Из-подрязанца...
Лешка... Почему же ты все никак не забываешься... почему не отпускаешь меня... ведь люблю другого - искренне, честно, верно.... Но - вспоминаю о тебе, думаю о тебе... Нечасто.... Но все же... И такая тоска иногда наваливается - будто ты только-только сказал мне обо всем, и иду я в черном платье в мелкий белый цветочек мимо уличного рокера, фальшиво играющего для зевак на гитаре и фальшиво поющего "Восьмиклассницу", и меня обгоняют шумные компании, и волосы, развеваясь, цепляются за ветви деревьев, и я иду в никуда, и в ушах у меня все звучит и звучит твой надтреснутый болью голос: "Знаешь, я вот увидел тебя сейчас - и меня снова к тебе потянуло, как магнитом, хочется................ Вот.... Прости.....". И словно я еще не догадываюсь, что где-то, не так уж далеко от меня, существует Денис, и он скоро меня найдет, и я скоро поверю ему, и... Но я этого еще не знаю. В этой тоске я пью свое горе, будто я еще люблю тебя, и ты единственный, о ком думаю ночью, и ты - последний, к кому прикоснулась искренне, без фальши. В этой тоске я еще люблю тебя - тебя, который гулял со мной по улицам, ел со мной мороженое, съездил со мной в Турцию... теперь я понимаю - это было наше прощание. Ты знал обо всем заранее, ты знал, что мы расстанемся. Ты выдумывал несуществующие командировки - мне и в голову не приходило не верить тебе., я часто тебя встречала (когда ты разрешал и говорил, когда и где). Хотя однажды - в последний раз - ты написал мне аэропорт, время и номер рейса, которым ты прилетаешь из Омска, но попросил не встречать, и я согласилась, но потом решила сделать тебе сюрприз и прождала тебя около трех часов, а тетенька из окошка информации упрямо твердила, что сегодня нет не только такого рейса, но и вообще рейсов из Омска сегодня нет... И я ждала, ждала - в длинной летящей юбке, на новых шпильках и с пышными волосами. Ты не выходил, и твой телефон дразнил меня длинными гудками. Когда ты наконец ответил - я уже брела вдоль шоссе, и ты сказал, что поймал такси и едешь домой. Ты не сорвался, не спросил, где я, не сказал, что сейчас приедешь за мной. Ты лишь попросил меня быть осторожной посреди ночи и положил трубку. А я добиралась до дома окольными путями еще часа полтора. Когда мы встретились в следующий раз и я упрекнула тебя в этом - ты сделал виноватые глаза и признался, что тебе это и в голову не пришло. Это была наша последняя встреча перед расставанием.
Я писала сейчас все это - и слезы ручьем, будто еще люблю. Будто еще люблю. Будто еще больно.

Хотя - кому я вру? Ведь действительно - до сих пор больно. До сих пор кажется, что с его уходом ушло из моей жизни что-то очень важное, очень серьезное. Может, это просто первая настоящая любовь, о которой помнишь, спустя много лет. А может, что-то, чего я еще не поняла, а пойму, когда мне будет за шестьдесят. Тольео этого "чего-то" не будет уже никогда - ни с Денисом, ни с кем (хотя, надеюсь, кроме Дениса мне Судьба никого и не запланировала). Только пишу сейчас - и душит что-то.

Нельзя же любить двоих. Можно лишь помнить, как любила прошлое и любить настоящее.

Просто не нужно об этом думать. Но я, кажется, не могу.